Чиновники любят госзакупки товаров, услуг. Для многих это возможность быстро поправить свое финансовое положение.
Деньги народные, но если ими "умело распорядиться", то они из бюджета страны, города могут плавно переместиться в кубышки и на счета распорядителей чужого.
Об этом, а также о том, чего ожидать от поправок к закону о госзакупках, который в настоящее время находится в Палате представителей, мы разговариваем с Владимиром Кавалкиным, руководителем проекта "Кошт урада".
Профессионально об актуальном!
Стенограмма
Анатолий Лебедько:
– Добрый день, «Пять минут о главном». А главная тема – госзакупки как один из источников коррупции. Наш собеседник – Владимир Кавалкин, руководитель проекта “Кошт урада”.
Владимир Кавалкин:
– Добрый день.
Анатолий Лебедько:
– Владимир, давайте начнем вот с чего – с необычной скромности беларусских властей, причем по такой теме, как коррупция. Вот недавно Совет Европы озвучил, что Беларусь наложила вето на отчет, доклад Совета Европы о состоянии коррупции. Это уже не в первый раз. Почему беларусские влсти, которые так активно борются с коррупцией внутри страны, запрещают, чтобы об этом говорили международные эксперты?
Владимир Кавалкин:
– Ну, очевидно, что в отчете содержатся нелицеприятные факты о беларусской власти, и поэтому она старается всячески эти факты скрыть как от международного сообщества, так и от собственных граждан. Потому что одно дело устраивать пиар и пытаться создать лицо через картинку на государственном телевидении, а другое дело – это вот наша повседневная реальность, с которой мы сталкиваемся каждый день.
Ели у нас мелкая коррупция, бытовая коррупция, возможно, и ниже, чем, например, в Украине и в России, то что касается крупной системной и государственной коррупции, то вот здесь у нас, к сожалению, большая проблема, и мы живем в той ситуации, которую международные эксперты называют “захват государства”.
Анатолий Лебедько:
– Вот если определять, самая главная проблема коррупционной составляющей в Беларуси, как бы вы ее определили? В чем самая большая проблема? Потому что внешне получается, что у нас каждый день появляется в сводках: кого-то задержали, арестовали. По этим количественным показателям, вроде бы, мы боремся эффективно. Но проблема остается. В чем она?
Владимир Кавалкин:
– Самая большая проблема коррупции в Беларуси – это то, что коррупция является, по сути, таким системообразующим фактором и важной смазкой всей этой политической чиновничьей системы. Без нее эта система в принципе функционировать не может как таковая.
Просто потому что соотношение зарплат, доходов, соотношение собственности – госсобственности и частной собственности в Беларуси таково, что высокопоставленные люди, люди, которые имеют возможность контролировать крупные госпредприятия, имеют возможность контролировать министерства, хотят жить соответствующим образом, но не имеют формальной возможности.
В результате появляется неформальная возможность от большой реки государственных дотаций, государственных закупок, распределения государственных средств каждый сам себе отщипнуть небольшой ручеек на хорошую пенсию, на хорошую старость, а может быть, не только на старость, а и на пожить сейчас.
Анатолий Лебедько:
– Давайте теперь перейдем конкретно к госзакупкам. Вот насколько взаимосвязаны коррупция и госзакупки? Они создают возможности чиновникам для решения вот через те схемы, которых вы уже коснулись?
Владимир Кавалкин:
– Ну, вот смотрите, опять же, если брать исследования и факты, исследования Transparency International, международной уважаемой организации, показывают, что в таких странах, как Беларусь, то есть с высоким риском коррупции, при проведении госзакупок теряется около 20-25 % выделенного бюджета на коррупцию и связанные с этим проблемы.
Ну, если мы возьмем Беларусь, то здесь мы можем говорить про цифры около 10 % – это может быть прямая коррупция и еще 10-15% – это потери бюджета и денег налогоплательщиков, связанные с закупкой ненадлежащих либо ненужных товаров. Проще говоря, из-за того, что существует коррупция и выбирают не лучший продукт, не лучшего поставщика, а тот, который предлагает больше взятку, покупают товары, которые быстро портятся, ломаются или вообще не нужны.
Анатолий Лебедько:
– Но в 2015 году у нас был принят целый закон о госзакупках,и сейчас в Палате представителей находятся правки, изменения и дополнения к этому закону. Как бы вы оценили роль вот этого закона, который был принят, и почему сейчас возникла потребность вносить в него изменения?
Владимир Кавалкин:
– Ну, что касается закона, он был принят уже в развитие отчасти указа президента, который работал до этого о госзакупках, а, с большего, потому что подписали таможенное соглашение между тремя странами.
Анатолий Лебедько:
– Унификация?
Владимир Кавалкин:
– Да, унификация законодательства. В общем-то, там ничего принципиально нового не было, появилась еще одна процедура – госзакупки через аукцион. Принципиальных изменений не принесло. Тут еще важно понимать, что закон – это одно, а реальная практика – это очень часто другое. Согласно закону, например, основная процедура госзакупки – это открытый тендер. Но если посмотреть на статистику, которую с 2015 году перестали публиковать, есть только 2013 и 2014 гг., то на долю этого вида процедуры закупки по количеству закупок приходится менее 10 %, это точно. И по деньгам – тоже в этих пределах.
Львиная доля государственных денег распределяется через закупку из одного источника, это более 90 % контрактов, это около 70 % всех денег. То есть, по сути, эта процедура закупки под названием “из одного источника” – это когда чиновник самостоятельно решает, у кого что купить, за какие деньги. Он просто присылает предложение, и, соответственно, противоположная сторона либо его принимает, либо нет. В нашем случае мы понимаем, что если есть некие договоренности, то принимает однозначно.
Кроме того, есть большое количество дыр в законе и способов их использования в целях мошенничества даже при проведении открытой закупки. Одна из основных дыр – это, например, преференциальная поправка для товаров беларусского производства 15 %. Казалось бы, хорошая инициатива поддержать отечественного производителя.
Но что происходит? Происходит закупка импортных комплектующих, импортных материалов, дальше их перефасовка и продажа под видом беларусских. Эту схему используют на протяжении практически всей истории существования этой преференциальной поправки, когда импортное выдается за отечественное, и якобы таким образом у нас создаются рабочие места.
Это происходило и в сфере радиоэлектронной промышленности, порядка 7-10 лет назад были скандалы, связанные с “Горизонтом”, когда просто заклеивали “Асер” лейблом “Горизонта” и дальше использовали преференциальную поправку и покупали как отечественное.
Сейчас я, что называется, от инсайдеров слышал истории, что наши “Белмедпрепараты” закупают китайские ингредиенты для специальных медпрепаратов для наших диабетических больных и точно так же побеждают на тендерах благодаря тому, что вот они купили ингредиенты, их разлили по ампулам, и теперь это оказывается беларусским товаром. Это одна из схем коррупционных, одна из схем мошеннических. Только одна. Их на самом деле огромное количество.
Поэтому питать иллюзии, что в Беларуси госзакупки происходят честно и открыто, абсолютно не приходится. Более того, я даже скажу, что несколько лет назад внутри МВД, внутри их отдела по борьбе с экономическими преступлениями был создан специальный отдел по борьбе с тендерной коррупцией. Даже дошло до этого. Можете себе представить.
Анатолий Лебедько:
– Ну, что ж – пока рабочие места создаются только в силовых структурах. Но из того, что предлагается сейчас в Палату представителей, есть что-то достойное внимания? И параллельно второй вопрос: обращалась ли Палата, организовывалась ли дискуссия общественная, обращалась ли к экспертному сообществу, перенимали какой-то опыт соседних стран, который более успешен по отношению к беларусской практике?
Владимир Кавалкин:
– Ну, если мы говорим про наш Минторг как про орган, который координирует и регулирует эту сферу и является основным законотворцем в этой части, то он больше ориентируется, конечно, на опыт России и опыт Казахстана. Они больше в эту сторону смотрят.
Анатолий Лебедько:
– У них задача унификации стоит.
Владимир Кавалкин:
– Ну, да. Хотя при этом они, конечно, изучают весь мировой опыт. Но здесь нужно подчеркнуть, что Минторг отвечает только за законотворчество, а не за применения закона. Ну, плюс за рассмотрение жалоб поэтому полномочия у них достаточно обрезанные, и их назвать независимыми нельзя, они Совмину подчиняются. И решения принимаются не на уровне департамента в Минторге, а на уровне Совмина, там совсем другие ставки, мы должны понимать. Это первый важный момент.
Второй важный момент – это что будет происходить с законом. По сути, практически ничего нового к тому, что сейчас есть, добавляться не будет, просто все то, что сейчас разбросано по отдельным указам, постановлениям, будет собрано вот в этот новый закон. По сути произойдет обновление.
Здесь еще важно упомянуть, что если посмотреть на те решения, которые продвигает Минторг, то Минторг, пускай медленно, но все-таки старается добавить больше конкуренции, больше открытости. Ну, хотя бы на законодательном уровне. Они вот внесли изменения в постановление Совмина, благодаря этому сейчас публикуются договора, заключенные по итогам процедуры “из одного источника”. Раньше этого вообще не было. Публикуются приглашения к процедуре запроса ценовых предложений. Этого тоже раньше не было. То есть они по тихой сапе потихоньку пытаются-пытаются продвигать идеи конкуренции и открытости.
Но вместе с тем абсолютно видно, что на уровне Совмина идет совершенно другая игра. И, например, начиная с этого года вся строительная отрасль опять выведена из сферы действия закона. Можете себе представить. Просто, по сути, люди пролоббировали на уровне президента указ, и теперь они не руководствуются законом о госзакупках, а руководствуются собственными указами и постановлениями в сфере закупок при строительстве и, собственно говоря, творят там, что хотят.
Анатолий Лебедько:
– Ну, что ж, друзья, сегодня мы с Владимиром Кавалкиным говорили о госзакупках. К сожалению, открывается нелицеприятная сторона – от 10 до 25 % там может быть коррупционная составляющая.
Есть разновекторность в структурах государственной власти, если одни министерства пытаются все-таки создать какую-то открытость, транспарентность в этом процессе, то все это нивелируется на уровне лоббистов, которые сегодня гораздо выше так называемого парламента и, конечно, гораздо выше граждан.
Ну, что ж, смотрите нас на ОГП-ТВ, как всегда, профессионально и без цензуры.
Программа «Пять минут о главном» – это о нашей реальности, о нас с вами, о наших проблемах и перспективах. Хочешь видеть все? Подпишись на канал ОГП-ТВ
